Распечатано со страницы сетевого узла «Русское Дело».
|
БЕЛЫЕ БЕЖЕНЦЫ ДЕМОКРАТИИ Демократия, на которую веками уповали как на лучшее из возможных устройств общества, обернулась сегодня таким же врагом свободного и естественного развития человечества, как и любой иной насильственный, сумасбродный, порочный строй, навязанный злою человеческой волей и неизменно проклинаемый затем прекраснодушными мыслителями и страдающими подвластными. Привлекательный одно время способ правления в странах так называемого «Запада», оказавшись легко подверженным чужеродным и вредоносным веяниям, переродился в нечто уродливое, изъяв народное представительство в пользу околовластной верхушки, сократив когда-то завидную политическую свободу своих граждан, лишив их воздействия на судьбу государства. А заправляя в империях, там, где несколько или множество народов вольно или невольно собраны под одним законом, подобная демократия замашками самого тиранического свойства показала способность пресечь будущее всякой пребывающей в её ведении национальной общины, если та не ходит в любимцах. Именно сей мрачный удел стал ныне сбываться для народов-основателей трёх больших современных империй: США, Евросоюза и, увы, России. Объявленная «раковой опухолью человечества», европейская порода стала нежеланной пережившим холокост заправилам мира. На великом карточном столе ставка была сделана на посланцев Третьего мира. Западный обыватель, в свою очередь, развращался удобствами да сытостью жизни и, не беспокоя себя думами о большем, был влюблён в строй, который ему нахваливал агитпроп.
Более всего описываемая демократия, прозванная «западной», буйствует за океаном, в обширной и сильной стране, поколения людей которой завоёвывали и осваивали дикий когда-то материк. Сегодня тех покорителей покорили. Пусть не самих первопроходцев, а их внуков, но в том – обычная насмешка судьбы. Одолели тем способом, коим столетие изводят Русский народ: обрушением нравственных устоев общества, разложением его правящего сословия и настроем на нужную волну тех, кого и разлагать не надо – заведомо худшую и не менее властолюбивую прослойку, мнящую себя к тому же «мозгом нации» – «творческую» интеллигенцию столицы и больших городов. Начав несколько позднее, чем случилась большевистская революция в России, подрывные силы орудуют на американской почве со всею присущей им яростью, размахом и с неменьшим успехом. Оглупили, подмяли и подчинили себе сверху донизу тамошнюю власть. Современное видимое богатство Западного общества замечательно скрывает от простодушных глаз его тлен. «Дурни», словами Маяковского, видят там наступивший рай. А между тем духовное древо того благоденствия подточено и всё более шатко. Расовый вопрос, то есть, расовое разделение страны изводит Америку две добрые сотни лет, обещая ей грядущую нежизнеспособность, равно и как добытое российскими царями с коммунистами имперское многонационалие камнем висит на вые Русского народа, расходуя силы и жизни наших людей ради благополучия и умножения числом инородных общин, рано или поздно познающих свою значимость и потребующих себе вольницу и долю из Русских земель. Благоразумная старина Но были за океаном и здравые времена, невероятные на сегодняшний взгляд. Власть сама пыталась решить злополучный расовый вопрос, причём, в правильном направлении. Президент А. Линкольн – тот самый, развязавший в 1861-м году гражданскую войну по скудным нашим представлениям, якобы, за освобождение чёрных, на деле единственно желал удержать в рамках ещё рыхлой тогда американской государственности отложившиеся 13 южных штатов, приверженных рабовладению и не мысливших его отмены. Провозглашенное им освобождение негров Юга родилось лишь в середине той войны как средство возбуждения негритянской пятой колонны для подрыва мятежных штатов. (Во двух из верных Вашингтону штатах рабство не отменяли и целых полгода по кончанию войны.) А негров Линкольн мечтал вернуть в Африку и делал к тому некоторые шаги, нисколько в то время не диковинные, ибо ещё за десятилетия до его правления частные благотворительные общества Америки начали отсылать чёрных добровольцев на их исконную родину. Правда, возвращение было тонким ручейком, сказавшись в переселении всего десятка-другого тысяч человек, да чуть больше отбыло на близлежащие к американскому материку Карибские острова. Размножение и обживание негров в самой Америке шло несравненно быстрее, и ко времени гражданской войны число тех, кого полагается неустанно жалеть, составляло миллионы без малейшего притока извне, ибо работорговля к тому времени была запрещена уже свыше полувека.
По окончании войны войска северных штатов хотя и неспешно, но покинули побеждённый Юг, и вскоре там развился порядок, принявший во внимание свободу негров, но столь же позаботившийся и о чувствах Белых граждан. Доступ ко благам общества был объявлен «равным, но раздельным» для Белых и «цветных». Поддержанный решением Верховного Суда США в 1896 году порядок в той или иной степени распространился на всю страну. Сложилось мирное и часто дружелюбное, но строго раздельное сосуществование рас в рамках одного государства, прозванное «сегрегацией». Её приметами стали отдельные школы, заведения общественного питания, места в поездах и автобусах, обособленные места проживания. В большинстве штатов были запрещены межрасовые браки. Достигнутое пространственное, личностное и поведенческое разграничение людских сообществ было, впрочем, не Бог весть какой новинкой: подобный уклад знаком человечеству многие века – от древнего Китая, кастовой Индии, средневековой Европы и России до современной Европы, Южной Африки, Израиля и многих прочих, где стихийно рождается порядок обособления расовых и племенных (национальных) общин, чаще всего в виде замкнутых мест их проживания, ведения ими дел по преимуществу внутри себя. Как таковая, «сегрегация» не обязательно вводится властями либо преобладающей общиной, она легко пускает корни и в виде стихийного добровольного самообособления, самоогораживания той или иной общины, а то и всех сразу. Так стихийно и по здравому наитию создаётся известное равновесие в межрасовых и межнациональных отношениях. Возведённые перегородки становятся защитой разнородных общин от взаимных трений, способом умиротворения нравов и снятия напряжения в условиях, когда иным выходом окажется только этническая чистка. Подспудная межрасовая борьба, разумеется, тлела в Америке и в новых условиях. Движение Ку-Клукс-Клан, насчитывавшее в 1920-х годах миллионы, и естественное расовое самосознание, не затронутое ещё либеральною проповедью, держали негритянское меньшинство в ежовых рукавицах. Выходки со стороны представителей последнего, преступавших порядок, вызывали исправительные меры, включавшие самосуд, и общественное спокойствие восстанавливалось. (Но до сей надобности доходило реже, чем полагают: проклятый негролюбами суд Линча во двух третях случаев коснулся не черной, а белой шпаны, и большинство казнённых заслуживало своей участи.)
Всю первую половину прошлого века Америка во своём большинстве была работящею, находилась в промышленной полосе развития, наполнялась неимущими, но жаждущими честного труда европейскими переселенцами, шла через всеобщее разорение 1930-х годов и продовольственные карточки военного времени. Прослойка интеллигентов в стране ещё не набрала своего веса и вредительскую деятельность в угоду своим порокам не затевала. Начинается современье Послевоенное растущее благосостояние общества и переход к информационному веку расплодили нравственно ущербную «творческую» толпу, заполонившую газеты и радиопередачи, школьное и университетское преподавание, кино и всяческие развлечения. Окрылённая разгромом начавшего за здравие и кончившего за упокой национал-социализма, эта «просвещённая» прослойка, городская образованщина почуяла, что пришёл час поживиться на очередной подоспевшей к тому времени революционной мыслишке, утверждавшей, будто «раса» – искусственное, злобное, «узколобое» понятие, не имеющее смысла, а есть только одна человеческая раса. (Советский Союз прошёл в то время мимо сего «откровения», мучительно переваривая другое заёмное и разрушительное влияние под названием «коммунизм», да и не стояло «общечеловеческое» у нас ещё на повестке дня, ибо внутри страны почти все нерусские народности жили по своим окраинам, а благословенные сложности прописки, преследование «нетрудовых доходов» и тунеядства, иначе говоря, отсутствие питательной среды для паразитирования на Русских сдерживали их перемещение. Главными переселенцами были, к сожалению, именно Русичи, коими наполняли отдалённые стройки страны, и при развале державы миллионы наших Родичей оказались средь чужих, получив удостоверения узбеков, казахов, украинцев, белорусов или вообще «неграждан», как случилось в прибалтийских государственных недоразумениях... Советская власть пресекала всякое национальное самосознание, но пошуметь о правах чернокожих в США никогда не отказывалась, чуя, как «дружба народов» доставляет забот противнику.) С ростом негритянского населения в Америке да вбиванием в сознание общества представления о гражданских правах и даже преимуществах расовых меньшинств выдворение их стало недостижимым, ибо никто не помышлял уезжать и никто не смел их выпроваживать. Подступившие 50-60-е годы прошлого веку стали подлинно поворотными для Америки, и расовый вопрос с несравнимой прежде силой начал влиять на её дальнейшую судьбу. Белая на девять десятых, страна хотела жить в условиях прежнего порядка, но оперившаяся пятая колонна требовала преобразований самых большевистских. И погоняемая подрывными силами Америка без малейшей уступки хвалёной демократии как власти народного большинства, лишь произволом либеральных заговорщиков и пресмыкающегося перед ними правительства в Вашингтоне взяла направление на «расовую интеграцию» – забытое уже понятие, заменённое в нашу пору похожею трескотнёй про «многокультурность», «разнообразие» и «толерантность».
В 1954-м году разделение школ по расам было объявлено вне закона, и чернокожие Америки потекли в учебные заведения для Белых. В последующие годы подначиваемые пятой колонной негры чередою показного неповиновения и маршей за «гражданские права», при содействии безмерно участливых СМИ, сломили сегрегацию на транспорте, в общественном питании и прочем. Ответные волнения со стороны Белых граждан, поддержанные властями некоторых штатов, подвели Америку к военному противостоянию на улицах ряда городов и на грань ещё одной гражданской распри. Но воля большинства слабела перед либеральным нвтиском на глазах. В 1964-м, преодолев сопротивление сената страны, президент Джонсон продавил закон о «гражданских правах» с полным запретом неравного отношения («дискриминации») к людям, исходя из их расы, вероисповедания и национальности. Торжеством либеральной воли стало открытие в следующем 1965-м году ворот расистской Америки страждущему Третьему мире. Въезд переселенцев-европейцев, напротив, стал сдерживаться. Новая элита, собранная из мятежных либералов и уступчивой власти, одержала победу над простолюдинами – большинством страны.
Со взломом расовых перегородок Америка стала на новый путь – заселения страны выходцами из Третьего мира и построения «многорасовой демократии». Состав её общества стал решительно и необратимо меняться. Противодействие Естественнное стремление Белого населения иметь собственное жизненное пространство с тех пор выражалось лишь изгоями многокультурного общества – «расистами-националистами». Основной же вопрос, как основной инстинкт, никуда не уходил, более того, обрёл новое обличие, ибо становился делом уже не удобства сосуществования, но выживания, и в перевернутом либеральным бесовством миру страдающей стороной оказались не «вечные жертвы» – цветные, – но европейцы. Мыслители того и другого призвания сознавали это – кто потирая руки, а кто со смятением, – прочие же сограждане преследовали американскую мечту иметь много долларов. Думы о сопротивлении питали лишь сильных духом. Мужчины послабее и приземлённее, коих всегда большинство, покорно присягнули упадку, вырождению и вымиранию своего Рода. А на замену прежнему простому решению расового вопроса искались теперь ответы всё более сложные, зато выглядящие выполнимыми в наступивших условиях.
Вряд ли кто верил в грядущую этническую чистку в её самом суровом исполнении: физическом уничтожении инорасовых меньшинств – в ту пору те были ещё меньшинствами. Лишь мечтатель Уильям Пирс, сменивший жизненный уют ученого-физика на участь мятежного политика, живописал во своих утопиях, как огнём и мечом будет вычищена Америка от цветных орд. Остальные в его время (последнюю четверть прошлого века) полагали за здравое и наилучшее просто вытеснить всех небелых в южные штаты – Флориду и близлежащие к ней – и отсечь оные места от остальных Соединённых Штатов. Наделение изгоняемых обустроенным жизненным пространством, готовность жертвовать целостностью страны выглядело приемлемым. Воображаемая этническая чистка была пропитана изрядным человеколюбием. Но всякое приближение к этой цели предполагало захват власти, а на пути к тому – жертвы и переломанные судьбы повстанцев. За отсутствием в своих рядах более чем горстки отчаянных одиночек, взявшихся с оружием в руках разжечь расовую войну как надёжный способ ответить на зачумлённый вопрос, более никто в сопротивлении не хотел становиться неминуемо проигравшим от соприкосновения с полицейской и судебной явью Америки. Тамошнее правосудие, способное в начале 1960-х оправдывать вооруженную борьбу Белых граждан, на исходе столетия в делах о «ненависти» стало столь же «политизированным», то есть, управляемым властями и погоняемым правозащитными горлопанами, как и в несчастной России.
Десяток-другой малых попыток вооруженного сопротивления – вот всё, что видела Америка в последнюю треть 20-го столетия, и все они были провальными. За бесмысленностью повстанческой борьбы опускались руки. Возможность спасения стала глубокомысленно и изобретательно видеться тогда в нечаянных плодах дальнейшего удручающего хода событий. Американская действительность должна сама породить своё отрицание из-за копящихся и нерешаемых внутренних противоречий, ввиду глубокого духовного разложения общества, прежде всего – его разнообразных «элит»! Ничто не вечно в веренице столетий, и по примеру Советского Союза Америку ждёт развал по её расовым швам. Удалившиеся в мир сетевых грёз патриоты даже предвкушали дальнейшее почернение своей страны, сильно надеясь, что чем хуже, тем, на самом деле, будет лучше, и зажатый на краю существования Белый мужчина, наконец, пробудится и покажет, что в дом вернулся хозяин. Из сей сомнительной посылки выводили наивное «время работает на нас», победа придёт рано или поздно и достанется чуть ли не даром. Исправление нынешней неправды виделось достижимым неким «естественным» путём. Противная же сторона, не менее сведущая в протекании общественных перемен, видела дело по-иному, справедливо полагая, что дорогу в будущее прокладывает воля, неважно, зла она или добра, и при неустанных опеке и приложении сил желанные плоды упадут к ногам. Сегодняшнее расово-разнородное, но ещё с преобладающим европейским обликом общество через малый срок уже не будет таковым. Прирастание числом даже не прибывающих, но уже допущенных и плодящихся иноземцев, сопутствующее перемешивание всех («метисизация») возьмут верх, и европейская порода, подвергшись растворению и поредевши числом, будет окончательно задавлена новым окружением. (Генетические изменения в обществе упрямее всяких идей, и то, что смешивается, увы, не размешивается.) Белый мужчина примет новые условия существования так и не пробудившись, а лучшие дни его бдительности и неподатливости останутся в далеком «расистском» прошлом. На наших просторах упование на неминуемое Русское возрождение, на скрытно роющего «крота истории» тоже стало невольной надеждой Русского движения, разгромленного после коротких лет славы. То же утверждение «время работает на нас» или менее складно высказанное «политика есть игра в долгую», не раз звучавшие в Русском сопротивлении, имели явною целью утешить соратников в малых успехах в борьбе за выживание нашего народа и будущее Русских детей. Уверения, что распавшийся по странам и вымирающий Русский мир «непременно возродится» и «Русская революция неизбежна» полагалось принять на веру, словно не важно, как и кем ведётся такая борьба, кто на самом деле сей «крот истории» и в пользу кого он проворно роет. За океаном им безо всякой таинственности уже шесть десятилетий выступает американская пятая колонна и хозяин её – известная всем «мировая закулиса», применяя незаурядную силу больших денег и радио-телевизионного внушения как оружия самого массового поражения. Представляя собою ничтожное меньшинство, противник работал в наиболее чувствительных местах: в образовательных учреждениях, среди умственно-зависимой творческой интеллигенции, в тени и на передовой общественного мнения, в коридорах и кабинетах власти. Свойственное мирным временам общественное расслабление набирало силу, правящий слой составлялся из людей подвижных нравственных устоев и был податлив на нажим. За короткое время все ветви тамошней хвалёной демократии были прибраны к одним злонамеренным рукам. Патриоты отвечали подручными средствами малоимущей борьбы: разрозненными шествиями, раздачей листовок, выпуском некоторых книг, собраниями единомышленников да обилием проклятий на страницах всемирной сети. Внутренняя грызня насчёт чистоты учения и путей ко светлому будущему, соперничество за последователей и воспоможение от них ещё более мельчали благое дело. В итоге, время в который раз стало на сторону сильного и волевого, а точнее – дотянувшегося до власти. И именно время взяли себе в союзники нынешние силы зла, меняя мир не слишком торопливыми шагами, дабы к ним успевала приладиться подопытная человеческая порода.
Всё то, что либеральные заговорщики проделали в последние десятилетия с Россией – развращение правящего слоя, приведение в него уступчивых слабаков и злонамереных вредителей – всё прежде отведано было Америкой. Разрушительная проповедь открытых границ, переселение и перемешивание народов зародилась именно там, а затем уж через сеть пятых колонн двинулась в Старый Свет и достигла нас. Заокеанские опыты над обществом стали главным испытанием всем европейским народам, угодившим в водоворот американских «ценностей». (Безсменный Путин выказал в июле 2015-го, что он вполне осведомлён о превратностях многокультурья: «Сейчас Европа сталкивается с конкретной проблемой – массовый приток мигрантов. А разве Европа стояла у истоков решений, которые привели к такой ситуации? Надо быть честными, эти решения пришли из-за океана...». И с несравненным двуличием он отказывает Русским в национальных стремлениях, надменно выступая поборником самого широкого заселения Русских земель азиатскими пришельцами и сотворения на наших просторах уродливого славяно-тюркского царства.) Наступил 21-й век, и нарастающее число цветных совершенно изменило состояние американского общества, а в нём – сознание людей европейского происхождения. «Пробуждения», а вместе с ним растущего гнева и неприятия не случилось, возобладала покорность. И близкая уже смена обстановки – всего через поколение европейская Америка будет жить в меньшинстве – загоняла расовый вопрос в умах мыслящих Белых граждан в непроходимый тупик, хотя правящая верхушка посчитала его, напротив, вполне и удачно разрешённым ввиду выкорчевывания нетерпимости среди Белых, возобладания «ценностей» мультикультурализма и наступления, предположительно, межрасового мира и согласия, крепимых карательными мерами против «ненависти». Один народ – одно жизненное пространство Но чувство расовой близости, неотъемлемая потребность жить в родственном окружении и подалее от чужих не исчезли до конца в краю победившей терпимости. И поиски будущего для ближних своих претерпели следующую решительную поправку. На свет явилась возможно последняя самосохранительная надежда: обустроить жизненное пространство для Белых американцев не по чудесному вмешательству невнятных исторических сил, но трезво исходя из оставшихся возможностей. Создать уголок обитания и выживания, не помышляя о преображении всей Америки. Не выселять и не отделять кого-то, но отселить и отделить себя. В удушающих условиях заокеанской действительности то стало воистину продолжением сопротивления, остальное же означало принятие условий врага, превращение себя в раба мультикультурного строя – то к чему и подвел «оплот свободы и демократии» своих людей европейского происхождения. Землею обетованною представала призрачная Республика, созданная в северо-западной части США. Исходное представление о ней принадлежит покойному Ричарду Батлеру, авиаинженеру в молодости, а на последующем поприще, уже политическом, руководителю сообщества «Арийские Народы». В своё лучшее время – с начала 1980-х по 2001-й годы – сообщество насчитывало сотни пылких приверженцев и не одну тысячу сочувствующих, имело для встреч и жизнедеятельности довольно обширное поместье. Сей стан размером в 8 гектаров располагался в штате Айдахо, близ города Кёр-д’Ален, что в северо-западной части США. Место было выбрано и куплено Батлером ввиду состава живущего там населения – почти полностью европейского, редкой картины в нынешней Америке. Здесь соратники, уединив себя от гнетущего мира расового разнообразия, могли ощутить приятное единство и вынашивали великие намерения, как-то: разжечь расовую войну, отделить сей чудесный уголок от США. Правительство не раз подвергало Батлера уголовному преследованию, но поскольку больших дел от его борьбы не происходило, суды присяжных давали по носу властям и оправдывали предводителя. Зато вездесущая правозащита – плакальщики по так называемым «правам человека» – оказалась ловчее и посредством одного из гражданских исков обездолила Батлера: его поместье ушло с молотка... В какое-то время в недрах «Арийских Народов» зародилось и совсем иное сообщество. Названное «Молчаливым братством», то было сплочение уже настоящих повстанцев, всего десятка человек, и вели они вооружённую борьбу. Её благой целью было также свержение правительства США, а равно создание на северо-западе страны отечества для европейцев любого роду-племени, где не будет места представителям иных рас. Одним из повстанцев был Дэвид Лейн, на исходе жизни в тюремной неволе воспевший войну и быт обитателей тех мест в мечтательной повести «Белые повстанцы Скалистых гор» и отчеканивший в сопротивленческой мысли «14 слов», признанные общей целью Белого сопротивления: «Наш долг – добиться выживания нашего народа и дать будущее Белым детям». В подобных упоминаниях Северо-Запада речь идёт о штатах Орегоне, Вашингтоне, Айдахо, Монтане и примыкающих с севера к трём последним частях канадских провинций Британской Колумбии и Альберты. За пределами немногих крупных городов, вроде Портланда и Сиэттла, пропитанных, по определению, тлетворным либеральным духом и плодящих по законам вырождения гниль интеллигенции, а равно выступающих местом притяжения для азиатов, африканцев и латиноамериканцев, остальная часть сей обширной местности и по нынешний день не отягощена мультикультурьем, являя собою удивительное место, где Белый человек испытывает исчезающее в Америке чувство спокойствия от обитания в родственной ему среде. Изрядный размер названной области обеспечивает жизненное пространство, достаточное для независимого развития на нём нынешнего и нарождающихся поколений, а нынешний состав населения, на девять десятых европейский, делает грядущую этническую чистку не слишком размашистой.
Как таковая, мысль о Белом оазисе не была открытием. «Геттоизация» (местечковость) развита в Америке давно и повсеместно. Белое население среднего и высокого достатка неустанно старается уединить себя в очередном Белом поселении хотя бы временно, покидая его всякий раз, как начинается значительный приток туда цветных. Кочуя так по нескольку раз в жизни, они, несомненно, чувствуют себя счастливее бедно живущих Белых, навечно запертых в городских муравейниках, что неостановимо меняют своё обличье под наплывом новых обитателей. Освободительная мысль возвела это стихийное «Белое бегство» в нынешней Америке в гораздо большее, нежели отыскание людьми Белого себе пригорода или уголка в городе. Строить собственное государство, свою Белую родину, оградив её от остальной порочной страны виделось единственною возможностью исполнить «14 слов», пусть многотрудною и кровавою, ибо речь шла не о том, что можно вымолить у властей или отвоевать в судах. Вырывание доброго куска из тела заокеанской империи зла кажется непостижимым и несбыточным, просто находится за пределами воображения. Но разложив непредставимое по шагам и с упованием на общественный и духовный упадок в стане врага, точащий его силы, замысел обретает налёт достоверности. Батлер и его последователи рисовали себе порядок действий и событий таким: переселение подвижников Белой Родины в выбранные места; создание ими беззаветно преданного делу и по-военному спаянного движения («революционной партии», говоря их словами) с постепенным привлечением на свою сторону местного Белого населения, одураченного и враждебного к «расистам» до степени, не уступающей остальной Америке; далее – нагнетание обстановки неприятия жителями Северо-Запада американского правительства и начало подпольной вооруженной борьбы, которую власть в условиях всеобщей враждебности жителей не сможет пресечь; с наступлением же тяжких для Вашингтона времен ввиду нарастающих внутренних неурядиц и внешних осложнений от настырности в мировых делах силы Северо-Запада вступят в открытую борьбу, ответить на которую перегруженная заботами власть не сможет с силой, коей обладает сегодня, в итоге она вынужденно даст свободу повстанцам ради удержания за собою остальной страны, а в новой Республике ведущей заботой станет с той поры утверждение своей самодостаточности и способности к выживанию. За всеми мечтаниями и прекраснодушием суть жизни американской подошла уже к тому, что насущным стал поиск буквального заповедника для Белых людей. Наверное, стоит подивиться, что устроители загонов для индейцев («резерваций») теперь мечтают о подобном для себя. Но злоключения в истории постоянны, они – для всех. (И не нам, сдавшим древнюю свою столицу выходцам с гор и из пустынь, делать большие глаза.) Самое коленопреклонённое выпрашивание некоего уголка во имя выживания Рода лишено толку: либеральный фашизм подобных услуг не оказывает. Никто не даст нам избавленья... Уединение от разнузданного либерализма и интернационализма нужно отвоевывать. Будущее, которое ещё может случиться Дальнейшее продвижение настроений к самообособлению связано с Харольдом Ковингтоном, долголетним участником американского сопротивления, ставшим к году 2015-му, наверное, самым ярким его представителем. Подобно У. Пирсу красноречивый и писательски одарённый, Ковингтон по разным отзывам превзошел воздействием своих книг создателя «Дневников Тёрнера» и «Охотника». И слышать доводилось о толстовской силе многих страниц тех книг.
Едва вышед за порог школы, он уже разобрался в своём призвании, дав обет посвятить жизнь тому, чтоб ни один Белый ребенок никогда не испытал мерзость расового унижения, через какое однажды прошёл сам писатель в ещё невинное по меркам нынешнего многокультурья время своей молодости. Путь его борьбы был долог, и лишь на шестом десятке лет он снискал себе известность, признание и славу. За его плечами – заслуженный путь Белого националиста: воинская выучка в Родезии в пору, когда та ещё не превратилась в Зимбабве, следом – годы жизни в Англии и Ирландии с усвоением повстанческого опыта Ирландской республиканской армии, после чего – возвращение домой и вовлечённость в самые известные ветви американского сопротивления. Но было и неприглядное: неуёмен и неуживчив, он ославил себя раздорами с соратниками, идущими то ли от крайнего честолюбия, то ли от менее возвышенных сторон своего нрава, и так было не только в Америке, но и в бытность его в Британии. При всей приверженности однажды избранному Ковингтон не сразу устремил на него свой писательский дар, расходуя его на заурядную фантастику и даже пробуя перо в булгаковской чертовщине из жизни советской знати (повесть «Безумный и Марина»). А когда устремил, то немедленно оказался на должном месте в собственной жизни и в деле, коему присягнул. За считанные годы, с 2003-го по 2013-й, в свет выходит объёмное пятикнижие, сразу становящееся достоянием освободительной мысли: «Воронья гора», «Далёкий гром», «Неприступная крепость», «Бригада» (в Русском переводе – «Очищение») и «Сыны свободы». Не научное и не исследовательское, но покоряющее художественное повествование о новой войне за независимость, начатой в США в наше время в пределах того самого Северо-Запада. (Остальная же часть страны вела обычное самодовольное существование и не заслуживала внимания...)
Написанные хоть и не в порядке развития событий, книги едино наполнены высочайшими помыслами, мужчинами без страха и упрёка, добродетельными женщинами и отвратным врагом, не заслуживающим пощады. Живописуется нечто невиданное, внезапно посетившее империю зла: проснувшаяся воля Белого человека к жизни и начатая им неистовая борьба за свой Род, величайшее самоотвержение и самопожертвование прежде простых и незаметных, дивные на зависть смирным и покорным обывателям дела повстанцев, их невозможные по обычному расчёту свершения, и вообще – возрождённая ярость арийского племени, творящая историю. Бесконечный вымысел, но для нас – словно предсказанная Новороссия! И было по воле писателя заслуженное воздаяние смелым: славная победа, приход нового мира, где уже нет места бесчестию, вырождению, подлости и прочим смертным грехам либерализма. Отчего мужчины европейского происхождения вдруг потеряли страх, обрели былинную отвагу и былую волю ко служению своему Роду, – сему Ковингтон отказывается дать объяснение. Склоняясь перед непостижимостью толчка, превратившего нынешних рабов либерального строя в воинов, и нарекая сие «таинством», он ссылается лишь на счастливое, природою данное присутствие ещё в арийском племени редких носителей образно называемого им «альфа»-гена, то есть, обладателей мужского начала: непокорности, силы, разума и воли. Да ещё – на внезапную благосклонность высших сил, заронивших долгожданную искру в ещё способные воспламениться души мужчин. Но божье вдохновение осталось лишь на страницах залпом прочитываемых книг, и тогда помимо писания Ковингтон сам делает первые и вполне невинные шаги во исполнение прекрасной мечты, принимая во внимание нынешнюю незыблемость американской действительности и немощь расслабленного либерализмом Белого человека. Он объявляет Северо-Запад страны «Родиной» и бросает призыв: «Добро пожаловать в родной дом!», основывает движение за переселение. Зовёт единомышленников обосноваться в тех местах и жить в условиях, в коих жила Америка всего полвека назад – преимущественно Белая, среди Белых людей.
С понятным смущением делает он положительное сравнение сего начинания с опытом одержимо настроенных еврейских переселенцев, постепенно наполнявших Палестину столетие назад, пока безпечные арабы не обнаружили у себя под боком крепкую, слаженную и решительную инородную общину, из которой не без войн и насилия выросло затем государство Израиль. Основанное в 2008-м Движение за переселение на Северо-Запад захватило к исходу 2015-го лишь горстку людей, не нашед признания даже в среде Белых националистов страны, возможно, из-за беспокойного прошлого самого писателя, но скорее – от вечного пренебрежения ко пророкам во своём отечестве. Впрочем, среда эта в настоящее время истончилась людьми, оскудела вожаками, сникла перед чудищем мультикультурья и стала на поверку воображаемой: деятельность её ведётся преимущественно во всемирной компьютерной сети в виде обильного словесного обмена суждениями и переживаниями. Не без последней, видимо, причины летом 2015-го Ковингтон с унылой гордостью возвестил, что он и горстка его сторонников-переселенцев остались на сегодня единственным осязаемым движением за выживание европейской породы в Северной Америке.
Будущее, которое наступит само Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее одной девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них – и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира – близкую к исчезновению. Через одно поколение такое положение дел станет не только очевидным даже самым отсталым из нас, но и в действительности необратимой вещью. (Какой уж там «золотой миллиард» англосаксов и иже с ними по россказням наших не шибко учёных мыслителей-патриотов!) Как быстро переворачиваются страницы летописи человечества и сколько уже случалось возвышений да закатов стран и народов! Сколько общин людских поднялось некогда ко своей и ныне удивляющей славе и сколько отошло в предания. Но безотрадный удел не предписан и не назначен, как хотелось бы верующим в конечное умирание всякой развившейся цивилизации, ибо спасались во множестве и самые приговорённые государства. Исключим исход тех завоеваний, где сила одолела силу и побеждённых стирают с лица земли. Во всем остальном – воля, пресловутая свободная воля людей ответственна как за достойное сопротивление ударам судьбы с наградою дальнейшим существованием, так и за опускание рук пред испытаниями, глупость и неразборчивость ко злому умыслу с непреложной и «естественно» выглядящею кончиной.
Так называемая «пассионарность», то есть, воля к выживанию, что не единожды, но десятки раз посещает и покидает любой народ на протяжении его существования, ушла сегодня у европейцев как в песок через их ослабленные духовные скрепы и порушенные общественные и родовые связи. К судьбе чужих, всегда нас чуравшихся, мы отнесёмся без сожаления, но смертельная червоточина завелась и в Русской среде. Мы покатились по той же подлой дорожке прямиком в уже приоткрытый склеп и не верилось, что можно остановиться. Да случилась Новороссия, и Русский мир озарился возрождением, как на высохшей почве обращается к жизни политый водою росток. То судьба или высшие хранители Руси – наши Предки – подсказали через свойства Русской души, как возвращением к Правде и ратною доблестью спасается Род! О том же во спасение своего народа и всего Белого человечества послал благую весть Харольд Ковингтон своими возможно пророческими сочинениями. Русский перевод «Бригады» – «Очищение» – писатель назвал «добрым событием сурового 2015-го года». Именно это произведение он советует прочесть первым из пятикнижия с предвестием: «если удастся одолеть сей объём, он зажжет вашу душу, а если не зажжёт, то, значит, нет души...».
В статье вынужденно использовано 102 нерусских слова (2%). Чужие изречения и самоназвания не учитываются. Размещено: 15 декабря 2015 г. Источники: Infoplease, РИА новости, План Батлера, Основной закон Республики Северо-Запада, Ковингтон о своих книгах, собственные. Постоянная ссылка: RusskoeDelo.org/novosti/archive.php?ayear=2015&amonth=december#15_12_2015_01. |
